Астрология — мистицизм или оккультизм?

В нынешнем 2017 году в печати вышел фундаментальный труд по философии астрологии за авторством М. Левина и А. Голоушкина под названием «Аргументы против астрологии и почему они не работают. Ответ ученым критикам». Данная многостраничная работа, безусловно, является важной вехой в развитии отечественной астрологической мысли. Мы не будем, однако, давать здесь книге рецензию, ограничившись только одним принципиальным моментом. В полемической письменной беседе с астрономом и критиком астрологии В. Сурдиным Михаил Левин неоднократно подчеркивает, что астрология — не наука, а оккультная дисциплина, упрекая своего оппонента в незнании смысла терминов оккультизм и мистицизм (мистика). Критика М. Левина по этому вопросу сосредоточена на следующей цитате из статьи Сурдина:

«В астрологии с древнейших времен присутствуют течения оккультно-мистического толка» (с. 249).

Ниже приведем сами агрессивно-полемические рассуждения Михаила Борисовича:

«Автор цитаты явно не в теме, а точнее, не может вырваться из пут новояза. «Оккультно-мистические» — такой гибрид может иметь смысл только в новоязе*. Если бы Вы не так погрузились в новояз, а попытались бы узнать, как эти слова понимают не еврожрецы науки, а реальные представители мистических и оккультных течений, Вы бы поняли, что эти движения противоположны друг другу, как север и юг. И выражение «оккультно-мистический» звучит так же, как «северо-южный». Что же получается, уважаемый критик? — Ни Вам, ни тем, на чье мнение Вы ссылаетесь, предмет обсуждения и критики вообще не известен. <…> Дорогой сосед! Когда Вы узнаете, что означает слово «мистика» не на новоязе, Вы поймете, что в астрологии никогда не было мистики. Чтобы не утруждать Вас лишней работой, приведу определение прямо здесь:

Мистика (от греч. mystikos — таинственный) — религиозная практика, имеющая целью переживание в экстазе «непосредственного единения» с Богом, а также совокупность теологических и философских доктрин, оправдывающих и осмысляющих эту практику.

Итак, мистика — субъективный способ познания, образно говоря, — познание «Бога внутри» посредством погружения в себя. Мистик познает Творца через Его проявления во внутреннем мире мистика, и, погружаясь все глубже в себя, он стремится достичь высшей стадии познания — слияния с Богом. Мистический путь присутствует во всех великих религиозных традициях: буддизме, иудаизме, мусульманстве, христианстве, индуизме. Но в астрологии его нет совсем.

А теперь я определю, что такое оккультизм. Оккультизм — это объективный способ познания, познание «Бога вовне», то есть познание Творца через Его проявления во внешнем мире. Оккультизм изучает первичные принципы, на которых основан мир, изучает законы мироздания — и первичные, и вторичные. И в первую очередь оккультист стремится понять великий план мироздания, по которому построен мир. В этом смысле оккультизм ближе всего <к> науке. <…>

Теперь Вы, надеюсь, поняли, что в нормальном языке, не зараженном бациллами новояза, мистика и оккультизм — два диаметрально противоположных пути. <…> И не на пустом месте начали создавать свою науку европейцы: наука и выросла из оккультизма шумеров, вавилонян и египтян. А их оккультизм — самый что ни на есть экспериментальный подход. …ни религиозность, ни мистицизм не противоречат экспериментальному методу изучения природы» (с. 250-253).

Ваш покорный слуга не собирается в данной статье оспаривать эрудированность М. Левина. Однако он считает нужным критично рассмотреть сами его взгляды, вынесенные на суд публики. Коли уж он сам многократно упрекает своего оппонента Сурдина в непоследовательности логики и не качественности аргументации, резонно критично подходить и к собственным тезисам. И с последовательностью у Левина также имеются явные проблемы. (Это явление, — увы, характерная черта любого человека: у любого из нас всегда в рамках воззрений есть зона скепсиса и та зона, критически рассматривать которую человек ни в коем случае не желает. И в любом случае наше мышление является обслуживающим и доказывающим аппаратом для обоснования бессознательных установок и симпатий. Осознанной работой над собой можно свести проявление этих установок к минимуму, но полностью избавиться от них никто не может.) Глава Московской академии астрологии, как мы только что прочитали, призывает В. Сурдина почерпнуть понимание терминов оккультизм и мистика не из академических словарей, а работ самих мистиков и оккультистов. Но что же он делает далее? Происходит следующее: он цитирует, судя по всему, «Википедию» и высказывает затем свое собственное мнение, полагая, видимо, себя авторитетным мистиком и оккультистом. Не думаю, что подобная самоуверенная тактика обоснована. Мы постараемся копнуть поглубже за них обоих — и за Сурдина, и за Левина.

Мирча Элиаде, Петр Успенский и Елена Блаватская.

Профессиональным изучением истории термина «оккультизм» занимался в свое время Мирча Элиаде — румыно-американский философ, этнограф, историк, которого также некоторые авторы относят к числу мистиков**. Как отмечает Элиаде в своем сборнике «Оккультизм, колдовство и моды в культуре» (1976), термин «оккультный» впервые появился в 1545 году в значении «непонятый или непостижимый умом; находящийся за пределами понимания или обычного познания». Почти столетие спустя, в 1633 году, это слово приобрело дополнительный смысл, а именно — предмет «тех древних и средневековых так называемых наук, касающихся познания и использования сил неизвестной и таинственной природы (таких, как магия, алхимия, астрология, теософия)». Более точное определение слова «оккультный», соответствующее его современному употреблению, было предложено Эдвардом Тирьякяном (E. Tiryakian) в его статье «К социологии эзотерической культуры»:

«Под оккультизмом, — пишет Тирьякян, — я понимаю целенаправленные действия, методы и процедуры, которые: а) привлекают тайные или скрытые силы природы или космоса, не поддающиеся измерению и пониманию средствами современной науки, и б) имеют целью получение результатов, таких, как эмпирическое познание хода событий, или изменение их по отношению к тому, какими они были бы без этого вмешательства… Далее, поскольку субъектом оккультной деятельности является не всякий, но человек, обладающий специальными познаниями и квалификацией, необходимыми для вышеупомянутых методов, а также поскольку эта квалификация приобретается и передается социально (но не общедоступно) организованным, подчиненным определенным нормам, причем ритуализованным образом, мы можем называть эти методы оккультными науками или оккультными искусствами».

Обратимся далее к мнению Е.П. Блаватской, видному и крайне авторитетному оккультисту XIX столетия. В первом томе «Разоблаченной Изиды» (1877) она дает определения, как кажется, во многом созвучные взглядам Левина («кажется», потому из текста не ясно, была ли согласна Блаватская с тем определением мистиков, что появилось в средние века):

«Мистики — это посвященные. Но в средние века и в позднейшие периоды этот термин применялся к людям, подобным теософу Бёме, квиетисту Молино, Николаю из Базеля и к другим, которые верили в непосредственное общение внутри себя с Богом, аналогично вдохновению пророков. <…>

Оккультист — тот, кто изучает различные отрасли оккультной науки. Этот термин применяется французскими каббалистами (см. труды Элифаса Леви). Оккультизм охватывает весь диапазон психологических, физиологических, космических, физических и духовных феноменов. Производное от слова оккультный, т.е. тайный, сокровенный, поэтому, как определение, приложим к исследованиям Каббалы, астрологии, алхимии и ко всем тайнам науки» (с. 47-48).

Однако из приведенных цитат нам пока что не ясно, противопоставляла ли теософ Блаватская мистику и оккультизм. Заглянем тогда в ее «Теософский словарь» (1892):

«Оккультные науки. Наука тайн природы — физических, психических, ментальных и духовных; называемых герметическими и эзотерическими науками. На Западе таковой можно назвать Каббалу; на Востоке — мистицизм, магию и философию йоги, причем о последней челы в Индии часто говорят как о седьмой даршане (школе философии), тогда как миру профанов известны лишь шесть даршан…» (с. 380-381).

Здесь мы уже видим, что Блаватская в определенных случаях ставит знак равенства между оккультизмом и мистицизмом и определенно всегда ставит знак равенства между оккультизмом и эзотеризмом. Далее — вопрос: а правомерно ли приведенное М. Левиным утверждение, что мистика — это именно религиозная практика? Отнюдь, и далее мы в этом убедимся. Для начала дадим еще альтернативные (Левинским) определения. В «Энциклопедии мистических терминов» (сост. С. Васильев и др.; 2000) читаем:

«Мистицизм. Духовный поиск скрытой истины или мудрости, целью которого является связь с Богом или священным (трансцендентным) началом. Различные формы мистицизма встречаются во всех основных религиях, в шаманских и др. экстатических практиках примитивных народов и даже в светской жизни. <…>

Со времени средневековья в западной философии существует течение, которое можно условно назвать «космическим мистицизмом». Наиболее яркое выражение он получил в философской системе Спинозы и в литературных произведениях Гёте. Мир кажется человеку абсурдным и страшным, но если человек отождествит себя со строением и целями этого мира, он сумеет найти в нем мистический смысл. Современная эстетика придает большое значение связи, которая существует между мистическим видением и литературным вдохновением» (с. 328-330).

И там же:

«Оккультизм (от лат. «occuilus» — скрытый). Вспомогательная мистическая дисциплина, исследующая сверхъестественные явления и методы их использования. <…> Оккультные теории, как правило, весьма эклектичны и, в то же время, достаточно умопостижимы; их основной тезис обычно заключается в том, что существует некое единое «Древнее Знание», производными от которого являются все существующие религиозные и мистические учения. Каждое из этих учений по-своему искажает исходное Знание, и только оккультизм восстанавливает его, соединяя воедино все разрозненные фрагменты» (с. 359).

Далее мы вкратце рассмотрим взгляды русского оккультиста и философа П.Д. Успенского , сподвижника Гурджиева, который подходит к изучению мистицизма с позиции логико-аналитического подхода. К слову, Успенский — один из самых любимых авторов М. Левина. Приводимые ниже цитаты взяты из книги П. Успенского «Новая модель Вселенной» (1930):

«Магическое, оккультное знание есть знание, основанное на чувствах, превосходящих наши пять чувств, а также на мыслительных способностях, которые превосходят обычное мышление; но это — знание, которое переведено на обычный логический язык, если это возможно и поскольку это возможно. <…> Если мы отнимем у скрытого знания идею выхода за пределы пяти чувств, оно утратит всякий смысл и всякое значение.

…было установлено, что в других состояниях сознания, очень редких и мало изученных, можно узнавать и понимать то, чего в обычном состоянии сознания мы понять не сможем. Это обстоятельство, в свою очередь, привело к установлению того, что обычное состояние сознания есть лишь частный случай миропонимания. <…> С точки зрения скрытого знания, мистика — это проникновение скрытого знания в наше сознание. <…> Итак, с одной точки зрения, мистика не может существовать без скрытого знания, а идею скрытого знания невозможно понять без мистики. С другой же точки зрения, идея скрытого знания, которое тот или иной человек обретает при помощи умственных усилий, не является для мистики необходимой, ибо вся полнота знания заключена в душе человека, а мистика есть путь к этому знанию, путь к Богу» (с. 20-23).

Итак, мы видим, что Успенский проводит прямую параллель между оккультизмом и мистицизмом как способом получения знаний за пределами пяти органов чувств. Более того, далее он делает синонимами (и это ожидаемо) оккультизм и эзотеризм:

«Возвращаясь к идее эзотеризма, следует понять, что во многих древних странах, например, в Египте и Греции, бок о бок существовали две религии: одна — догматическая и церемониальная, другая — мистическая и эзотерическая. Одна состояла из популярных культов, представляющих собой полузабытые формы древних мистических и эзотерических мифов, тогда как другая была религией мистерий. <…>

Термин «оккультизм», который часто употребляют по отношению к эзотерическим учениям, имеет двойной смысл. Это или тайное знание, т.е. знание, хранимое в тайне, или же знание, содержащее тайну, т.е. знание секретов, скрытых природой от человечества. <…> Идея эзотеризма говорит, прежде всего, о знании, которое накапливалось десятками тысяч лет и передавалось из поколения в поколение в пределах узкого круга посвященных; такое знание нередко относится к сферам, которых наука даже не касалась» (с. 30-35).

«Все проявления необычных и сверхнормальных сил человека, как внутренних, так и внешних, следует разделить на две главные категории: магию и мистику. <…> Мистикой я буду называть все случаи усиленного чувства и абстрактного познания» (с. 317).

Таким образом, по мнению П. Успенского, очень авторитетного для М. Левина автора, мистика совсем не обязательно связана с религией. Более того, это важный для оккультиста способ познания высших истин. О том, что очень неверно считать мистицизм сугубо религиозной практикой, пишет и современный философ и религиовед Павел Берснев, не понаслышке знакомый с измененными мистическими состояниями сознания. В своей книге «Лабиринты ума» (2008) он, в частности, пишет:

«…мы не можем отождествлять «религиозный» и «мистический» опыты. Религиозный опыт — это опыт переходный, окрашенный в тона животной природы человека (отсюда восприятие духовного мира как божественной иерархии, в которой каждый знает свое собственное место и все служат главному альфа-богу или альфа-богам). / Мистический опыт выходит за границы человеческих проекций и становится недоступным для истолкования языком «умных обезьян». <…> Пусть религии — лишь постоялые дворы, караван-сараи на пути к мистической Истине. Но без постоялых дворов, как известно, добраться до намеченной цели бывает чрезвычайно сложно» (с. 410-424).

Если же шутки ради взглянуть на мистику и оккультизм с позиции советской философско-атеистической мысли, то мы убедимся в синонимичности этих понятий (для людей той эпохи). В качестве иллюстрации приведем выдержки из «Атеистического словаря» от 1986 года:

«Мистика, мистицизм… — в широком смысле: 1) признание сверхъестеств. сущности явлений природы и об-ва, напр. объяснение различных событий в жизни людей предначертанаями судьбы… 5) пережитки первобытн. веры в духов в виде спиритизма, в волшебные силы в виде оккультизма, в колдовское «лечение» («парамедицина») и т.д… Всякая М. религиозна, всякая религия мистична. <…> М. восходит к первобытн. магии, астрологии и мантике древнего мира, к его мистериям» (с. 274-275).

«Оккультизм… — антинауч. мистич. учение, рекомендующее изучать сверхъестеств. безличные силы, к-рые якобы существуют в природе, персонифицируются под влиянием заклинаний и обрядов и могут быть подчинены человеку» (с. 319).

Возможно, Михаил Левин был знаком с этими предвзятыми и устаревшими определениями из советских философских словарей и потому ополчился на фразу Сурдина. Однако же, как мы убедились выше, сами же оккультисты не открещиваются от связей с мистицизмом, а порой и отождествляют эти понятия. Итак, к каким же выводам мы приходим? Традиционно астрологию причисляют к оккультно-эзотерическим дисциплинам (в Средние века ее также полагали просто научной дисциплиной). При этом различные авторы дают разные определения этим терминам. Однако крайне идеалистично полагать оккультизм «объективным способом познания», как это делает Левин, поскольку оккультные науки тесно связаны со вне-логическим, интуитивным, субъективным, мистическим способом познания мира. Разграничивать оккультизм и мистицизм применительно к астрологии, судя по всему, ошибочно. Исходя из реалий сегодняшнего дня, совершенно необоснованно называть астрологию дисциплиной эзотерической (если использовать традиционное понимание термина), т.к. ничего секретного в ней более не осталось. Она не более секретна и сокрыта, чем квантовая физика или юнгианская психология. Однако оккультно-мистической дисциплиной в своей основе характеризовать ее вполне правомерно (хотя в XX веке в ней все больше признаков науки).

К такому выводу мы пришли теоретически. Об этом же говорит и практика, а также различные факты, само наблюдение за работой астрологов и их способами получения новых астрологических знаний и аксиом. Нередко астрологи делают прорывы в своей дисциплине не с помощью статистических исследований, применения аналитического, рационального подхода, а с помощью интуиции, озарения, инсайта (скептик все это назовет фантазией). Хороший пример здесь — открытие сабианских символов экстрасенсом Элси Уилер, что затем использовал в своей практике известный астролог Марк Джонс. Но не стоит думать, что мистические прозрения — это удел только астрологии, оккультных наук и религии. Широко известен удивительный пример индийского математика Рамануджана, создателя огромного числа формул, некоторые из которых обрели «смысл» только спустя более 50 лет после смерти автора. Не имея специального математического образования, Рамануджан получал замечательные результаты в области теории чисел. Как он сам говорил, формулы ему внушает во сне и молитве богиня Намагири. Однако мистический источник познаний — куда более широкое явление в астрологии, нежели в академической науке.

Весьма кстати для нас цитата от Станислава Грофа из книги «Революция сознания: трансатлантический диалог», мнением которого Левин очень дорожит, поскольку поместил пространную выдержку из его книги в конце своей работы. Увы, с этой цитатой он, видимо, не был знаком в момент написания в 2009 году своих мыслей, иначе бы пересмотрел взгляды на отсутствие в астрологии мистики:

«Мне трудно поверить в то, что астрология на самом деле развивалась путем постепенного накопления данных в результате индивидуальных астрономических наблюдений и попыток соотнести их с историческими событиями и личными переживаниями. Мне это представляется маловероятным. Подозреваю, что открытие пришло сразу, во всей своей тотальности, как просветляющее видение высшего порядка, связывающее движение планет с архетипами, а также внешними и внутренними событиями. В истории творчества есть много примеров таких откровений» (с. 169).

Финал нашей статьи будет, однако, неожиданным. Дойдя до 347-й страницы книги «Аргументы против астрологии и почему они не работают. Ответ ученым критикам» (2017), мы с удивлением обнаруживаем, что взгляды московского астролога претерпевают существенную эволюцию и вся та патетика, что присутствовала ранее, оказывается дискредитированной. Теперь Михаил Левин уже признает, что в астрологии есть место мистицизму (и это правда; и оказывается-таки прав В. Сурдин). На признание этого факта ушло семь-восемь лет, т.к. первые главы-письма из книги писались в 2008-2009 годах, а текст, процитированный ниже — уже в 2017-м:

«И астрология призвана сыграть немалую роль в формировании новой парадигмы, поскольку астрология включает в себя оба способа описания мира: рациональный и мистический вместе со всем, что расположено между этими двумя полюсами» (с. 347).


* Новояз — вымышленный язык из романа-антиутопии Джорджа Оруэлла «1984». В романе новоязом называется язык тоталитарного общества, изуродованного партийной идеологией и партийно-бюрократическими лексическими оборотами, в котором слова теряют свой изначальный смысл и означают нечто противоположное (например, «Война — это мир»).

** В работе Элизабет Вандерхилл «Мистики XX века» Мирче Элиаде отведен соответствующий раздел. Несмотря на популистское название, над книгой работали очень известные в России имена. Перевод с англ. выполнил писатель Д. Гайдук, а автором предисловия и редактором издания является культуролог и писатель А. Ровнер.

Источники:

Атеистический словарь / под. общ. ред. М.П. Новикова. — М., 1986. — 512 с.
Берснев П. Лабиринты ума. — СПб., 2008. — 462 с.
Блаватская Е. Разоблаченная Изида. Том 1. — М., 2000. — 832 с.
Блаватская Е. Теософский словарь. — М., 2001. — 640 с.
Вандерхилл Э. Мистики XX века. — М., 2001. — 576 с.
Гроф С., Ласло Э., Рассел П. Революция сознания: трансатлантический диалог. — М., 2004. — 256 с.
Левин М., Голоушкин А. Аргументы против астрологии и почему они не работают. Ответ ученым критикам. — М., 2017. — 630 с.
Успенский П. Новая модель Вселенной. — М., 2000. — 560 с.
Элиаде М. Оккультизм, колдовство и моды в культуре. — М., 2002. — 221 с.
Энциклопедия мистических терминов / сост. С. Васильев и др. — М., 2000. — 576 с.

2 комментария

  1. «…К слову, Успенский — один из самых любимых авторов М. Левина. Приводимые ниже цитаты взяты из книги П. Успенского «Новая модель Вселенной» (1930)».

    Все же эта книга была написана и опубликовна спустя 7 лет после разрыва Успенского с Гурджиевым (первая публикация — в 1931-м, в США и Великобритании, переиздание — в 1934-м).
    Левин же в том интервью говорит о книге Успенского «В поисках чудесного». Но это в значительной степени «другой» Успенский, — там, собственно, ничего авторского нет, это авторизованное изложение аутентичного гурджиевского учения.
    (*Сама книга выйдет в свет уже после смерти Успенского).

    Не знаю, впрочем, меняет ли это что-то в контексте Вашей статьи, — но просто глаз зацепился.

    1. Рад Вашему комментарию! Могу здесь сказать только одно: если М. Левин считает П. Успенского любимым автором по итогам прочтения только одной книги и не знаком со всем комплексом его творчества, то это ставит другие и неприятные вопросы.

Добавить комментарий для Алексей Шлыков Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.