Вниманию читателей предлагается продолжение одного подраздела из книги «Сатурн и меланхолия: исследования по истории естественной философии, религии и искусства», впервые увидевшей свет в 1964 году. Перевод первой части доступен по соответствующей ссылке.
Кронос-Сатурн в античной астрологии (перевод второй части)
Мифический Кронос характеризовался вполне определенным обликом, связанным с печальной или задумчивой старостью и, прежде всего, вполне определенными негативными чертами. Эти человеческие качества, как мы только что увидели, с помощью прямой аналогии можно было бы сначала соотнести с характером и участью, связанными с печалью, старостью, бездетностью, вредоносностью и т.д. Но поскольку отличительные черты бога стали общим типом человеческого характера, теперь привлекались те науки, которые, начиная с Аристотеля, были направлены на изучение физического и психического устройства человека. Сугубо «натуральные» типы, выявленные ими, имели много общего с «планетарными» типами бытия и судьбы, косвенно возникнув из природы планетарных богов, точно так же, как и болезни, якобы вызываемые звездами, согласовывались с представлениями медицины. Эта согласованность являлась настолько полной, что не могла не привести к дальнейшем «косвенной» аналогии — включению в астрологию «родственных» типов из запаса физиогномики и характерологии. Таким образом, неподатливые, мелочные, эгоистичные, скупые, клевещущие и им подобные были отнесены к числу «сатурнианских»1 людей, в результате чего сатурнианские люди стали отождествляться с меланхоликами. Как мы увидели, та же методика, что и в эллинистической физиогномике и характерологии, использовалась гуморалистами поздней Империи в конструкции «четырех темпераментов»; и теперь мы видим, что она использовалась астрологией поздней Империи для создания описания своих «планетарных» типов.
Что же касается меланхолического характера в учении о темпераментах, то мы уже отмечали, что он приобрел такие важные свойства, как горечь, уныние, денежная скупость и скаредность. Эти физиогномические и характерологические типы с их важнейшими качествами теперь в равной степени использовались для описания пессимистического, одинокого и холодного характера Сатурна и подкреплялись (посредством дальнейшей аналогии) описаниями, полученными из патологического изучения меланхолии. Таблица, основанная исключительно на взглядах Веттия Валента, покажет общую схему этой взаимосвязи2.
Обратившись к иным источникам того же или более позднего времени, мы обнаружим, что количество подобных аналогий значительно увеличится. Например, свойство жадности, непосредственное происхождение которого весьма очевидно и постулировалось почти всеми астрологами, нашло свою аналогию еще у Аристотеля в семиотике3 меланхолии; в поэме «Aetna» Сатурн описывается как «stella tenax», что соответствует описанию меланхолика как непоколебимого и жесткого.., а также как «stabilis»; Юлиан Лаодикейский4 приписывал Сатурну единовластие, что соответствует «тиранической» природе меланхолии у Платона; Реторий5 называл его молчаливым и приписывал его влиянию склонность к суеверию; а Птолемей в своем списке людей, управляемых Сатурном, упоминает скупцов, людей жадных и скопидомных, добавляя к ним также глубоких мыслителей.
По общему мнению, в астрологии поздней Империи пока еще не существовало точного и устоявшегося распределения четырех гуморов в соответствии с влиянием определенных планет, в частности, не было определенной и неизменной связи черной желчи с Сатурном. Веттий Валент и его преемники в поздней Империи действительно упоминали Сатурн в связи с черной желчью, селезенкой и соответствующими физическими и психическими состояниями, но в то время это еще не являлось вопросом универсальной и конкретной взаимосвязи. Астрологи либо в общих чертах говорили: «Селезенка управляется Сатурном» — и в этом случае речь не шла об особом патронаже, поскольку селезенка классифицировалась в том же ряду, что и кости, мочевой пузырь, правое ухо и т.д.; либо сообщали о каком-то конкретном влиянии Сатурна на черную желчь и связанные с ней условия — и в этом случае данный эффект не был ни постоянным, ни исключительным для Сатурна, но обусловливался сиюминутным положением Сатурна на небосводе или даже совместным действием Сатурна и других планет. В качестве примера мы можем взять отрывок из работы астролога Дорофея (проживал не позднее начала II века)6, сохранившейся к нашему времени лишь фрагментарно или же в греческом и латинском прозаических пересказах, хотя она все еще была известна в своей полной форме арабам в десятом столетии. В своей поэме он заявляет, что когда холодный Сатурн и горячий Марс пребывают в соединении, в делах возникают препятствия, а черная желчь приводится в действие.
Понятно, что в поздней Империи не было установлено стойкой взаимосвязи между Сатурном и меланхолией как болезнью, не говоря уже о связи между Сатурном и меланхолией как темпераментом. В момент развития астрологии поздней Империи7 система четырех темпераментов все еще пребывала в процессе своего становления, так и не достигнув ничего похожего на стабильную форму до четвертого столетия. Галеновские «crases» могли бы быть олицетворены с помощью астрологического учения о планетах куда проще, нежели с помощью идеи о четырех гуморах, что и было фактически предпринято таким строго научным астрологом, как Птолемей. Более того, к моменту, когда теория четырех гуморов утвердилась окончательно, западный мир временно утратил всякий интерес к дальнейшему развитию астрологии. Вопрос о том, как привести четыре гумора в согласие с семью планетами был поднят вновь только восточными учеными Средневековья. Однако условия для подобной взаимосвязи были имплицитно8 заложены в астрологию поздней Империи, и эта связь была до такой степени предопределена во всех существенных аспектах, что все, что для требовалось для ее проявления — это ясная формулировка и кодификация.
Даже преобладающе негативная картина Сатурна, рисуемая Веттием Валентом, не была полностью лишена положительных черт («большая слава и высокое звание»), и можно видеть, как число этих положительных черт позже увеличилось и стало более определенным, будучи поставленным в зависимость от определенного положения планеты и таким образом становилось более отличимым от ее обычно неблагоприятных влияний.
Дети Сатурна, как правило, оказывались самыми несчастными из смертных, и когда дело дошло до распределения семи человеческих возрастов между семью планетами, Сатурну была выделена финальная и самая унылая фаза человеческой жизни, т.е. старость с ее одиночеством, безнадежностью, физическим и умственным ослаблением. И все же этот же Сатурн, по словам Манефона9, «in peculiaribus suis domibus», может не только символизировать богатство и роскошь, но и производить людей счастливых, многогранных и общительных на протяжении всей своей жизни. В другом месте мы читаем, что в определенных констелляциях он создает врачей, геометров и тех, кто мог пророчествовать из тайных книг и знает многие эзотерические ритуалы мистерий. Фирмик10 и автор другого, тесно связанного с ним, греческого текста приписывают Сатурну способность производить «на пятом месте царей, правителей и основателей городов», а «на девятом — даже знаменитых магов и философов, а также превосходных предсказателей и математиков» (то есть астрологов), которые всегда пророчествуют правильно и чьи слова обладают, так сказать, божественной властью.
Положительная оценка влияния Сатурна в том виде, в котором она представлена в этих и подобных отрывках и как она была частично принята арабскими астрологами (представления которых, таким образом, выглядят значительно менее однородными, нежели концепция Веттия Валента), в свою очередь, может быть частично выведена из некоторых особенностей сатурнианских мифов. Например, связь с богатством, основанием городов, геометрией, знанием всего тайного или скрытого можно отследить непосредственно до мифов о Золотом веке, заселении Италии, пребывании в «Latium» или, возможно, изгнании Сатурна в скрытый подземный мир. Что касается сугубо психических качеств, приписываемых некоторым особо удачливым детям Сатурна, а именно способности к глубокому философскому размышлению, прорицанию и жречеству, то следует учесть влияние одного представления о Сатурне, которое не имело никакого отношения к астрологии, однако использовало тот же самый мифологический и астрофизический материал для формирования совершенно иной картины. Это представление о Сатурне, которое астрология могла, конечно, воспринять лишь со временем, было связано со взглядами неоплатоников, где выделялись его единообразие, закругленность, его сущностная позитивность, что столь же явно контрастировало со сложным и преимущественно негативным астрологическим представлением о Сатурне, как и позиция Аристотеля относительно меланхолии контрастировала с позицией медицинских школ.
1 В английском языке слово «saturnine» означает одновременно и сатурнианский, и свинцовый, и мрачный, угрюмый.
2 Мы не воспроизводим здесь эту таблицу, поскольку она содержит в себе текст на греческом.
3 Семиотика, или семиология — наука, исследующая свойства знаков и знаковых систем. Согласно Ю.М. Лотману, под семиотикой следует понимать науку о коммуникативных системах и знаках, используемых в процессе общения.
4 Юлиан Лаодикейский (ок. 500 г. н.э.) — византийский астролог и астроном, автор работы по вопросам элективной астрологии, связанным с военным делом. По свидетельству Ретория, произвёл коррекцию эклиптических долгот неподвижных звёзд, установив, что координаты звёзд увеличились по сравнению с эпохой Клавдия Птолемея на 3 град. 36 минут.
5 Реторий Египетский (лат. Rhetorius Aegyptius) — грекоязычный астролог. Традиционно время его деятельности относили к первой половине VII века. Стал одним из последних астрологов эллинистической традиции. Написал значительное по объему и богатству цитирования астрологическое сочинение — «Собрание истолкований» в 118 главах.
6 Дорофей Сидонский — греческий астролог и поэт, проживавший в Сидоне в первом веке нашей эры. Известен как автор пятитомного труда по натальной астрологии, сохранившегося в арабских переводах VI-VIII веков. Труд Дорофея является одним из образцов эллинистической дидактической поэзии. Поэма оказала влияние на Фирмика Матерна, Максима и Ретория Египетского.
7 Под поздней Империей, очевидно, имеется в ввиду Поздняя Римская империя. В отечественной исторической науке рамки начала финального этапа римской истории разнятся — это либо III, либо IV век н.э. Традиционная дата падения Рима — 476 г.
8 Имплицитно — неявно, косвенно, негласно.
9 Манефон (лат. Manetho) — древнеегипетский историк и жрец из города Себеннита в египетской Дельте, живший во времена правления в Египте эллинистической династии Птолемеев, в конце IV — первой половине III вв. до н. э. Его авторству приписывается астрологическое сочинение в шести книгах «Апотелесматика».
10 Юлий Фирмик Матерн — латинский писатель и астролог IV века н.э. Его сочинение «Matheseos libri VIII», начатое при жизни Константина Великого и законченное в 354 году, является наиболее подробным учебником астрологической науки древности. С именем Фирмика Матерна также связано христианское сочинение «De errore profanarum religionum», обращённое к сыновьям Константина Великого, в котором автор побуждает их к ниспровержению язычества.
Источник: Klibansky R., Panofsky E., Saxl F. Saturn and melancholy. Studies in the history of natural philosophy, religion and art. — Nendeln, 1979. — P. 144-151.