В. Мэнсфилд. Астрофизик об астрологии: благожелательный и критический взгляд. Ч. I

Дорогие читатели, посетители сайта, сегодня вашему вниманию предлагается перевод первой части статьи Виктора Мэнсфилда, посвященной взаимоотношениям науки и астрологии, а также рассмотрению принципов синхронистичности и акаузальной упорядоченности. Данная статья была опубликована в восьмом номере журнала «The Mountain Astrologer» за 1997 год. Перевод выполнен И. Ефременковым и А. Шлыковым. Авторы комментариев — философ и астропсихолог Игорь Ефременков («Журнал Экзистенциальной Астропсихологии») и астропсихолог Алексей Шлыков.

Об авторе и тексте: Виктор Н. Мэнсфилд (Victor N. Mansfield) (07.03.1941-03.06.2008) — профессор физики и астрономии Колгейтского университета (Гамильтон, штат Нью-Йорк). Магистр естественных наук (1964), доктор теоретической астрофизики (1972). Помимо астрономии и физики вел курсы, связанные с тибетским буддизмом и юнгианской психологией. В 2008 г. был награжден премией за вдохновляющее обучение. Автор как многочисленных публикаций в рецензируемых научных журналах, так и трех книг: «Синхронистичность, наука и созидание души» (1995), «Голова и сердце: персональное исследование науки и священного» (2002) и «Тибетский буддизм и современная наука: по направлению к союзу любви и знания» (2008). Последняя книга, издание которой было проспонсировано Фондом Темплтона, вышла на русском языке под заглавием «Тибетский буддизм и современная физика. На пути к единству любви и знания» в 2010-м году.

Думается, астрологам будут особенно интересны его исследования, посвященные астрологии и ее связям с концепциями синхронистичности и акаузальной упорядоченности К.Г. Юнга. Вниманию российских читателей предлагается текст выступления Мэнсфилда на пленарном заседании астрологической конференции «Циклы и символы», состоявшейся в Сан-Франциско в 1997-м году, – «Астрофизик об астрологии: благожелательный и критический взгляд». На русском языке публикуется впервые.

Астрофизик об астрологии: благожелательный и критический взгляд
Пленарный доклад, представленный на Конференции по циклам и символам
Сан-Франциско, 14-16 февраля 1997 г.

ПЕРЕВОД ПЕРВОЙ ЧАСТИ СТАТЬИ

I. Предисловие

Выступать на этой необычной конференции — большая честь для меня, но поначалу с этим было связано некоторое напряжение. И Рик Тарнас повел себя весьма тактично, когда поинтересовался, не поставит ли он меня в неловкое положение, если отправит факс об астрологической конференции непосредственно на физико-астрономическое отделение моего института. Нет, это не было такой уж серьезной проблемой, но, с другой стороны, на своем отделении я действительно не стал трубить направо и налево о том, что выступаю на астрологической конференции.

В течение многих десятилетий я изо всех сил старался сохранять верность обеим частям своего «Я». Речь идет о Рыбьей любви к глубинной психологии, мистицизму, медитации и астрологии, — и о теоретическом реализме астрофизика, который скептично смотрит на все эти вещи. Астрофизик увлечен своим интеллектом, будучи уверен в силе разума, он даже высокомерен – он, можно сказать, самодовольно носит интеллектуальную каску1. А та другая часть меня, которая больше предрасположена к мистике, состоит из моих ран; это скорее самоуглубленный мечтатель, время от времени подверженный разрушающей неуверенности в себе, но всегда умеющий увидеть свет в конце тоннеля [doorway to the higher], — это хиппи-мистик в бейсбольной кепке. Как вы уже могли догадаться, эти две мои части находятся в оппозиции, как во внутреннем, так и во внешнем мире. Например, в 1975 году, когда я уже давно приобщился к астрологии, меня попросили подписать манифест Бока «Возражения против астрологии» вместе еще со 192 физиками и астрономами, моими коллегами. [Примечание Мэнсфилда. См.: Барт Дж. Бок, Лоуренс Э. Джером. Возражения против астрологии. (Buffalo, NY: Prometheus Books, 1975)]

Эти коллеги хотели, чтобы я принял их сторону в их культурной битве2, не зная о моей внутренней борьбе, направленной на то, чтобы заставить каску и хиппи танцевать вместе. Данное выступление — как раз выражение этого неуверенного танца. В первом разделе рассматриваются взаимоотношения астрологии с современной наукой. Далее я обсуждаю, может ли концепция синхронистичности стать подходящей матрицей [framework] для лучшего понимания астрологии. А завершается выступление некоторыми размышлениями о том, как астрология могла бы участвовать в том процессе, которому посвящена наша конференция — «Возвращение души к Космосу».

II. Небесные влияния

Вещество, из которого состоят наши тела — результат эволюции звезд, вспышек сверхновых и образования нашей Солнечной системы. Солнце и Луна влияют на морские приливы. Солнечные бури оказывают серьезное воздействие на радиотрансляции и, вероятно, небольшое влияние на нашу погоду. Мы беспрерывно «купаемся» во всех видах радиации, приходящей из космоса. Прямо сейчас приблизительно 1010 нейтрино в секунду проходят через каждый квадратный сантиметр вашей макушки. Но не волнуйтесь. Нейтрино редко взаимодействуют с веществом. Потребовалось бы около 1010 таких планет, как Земля, выстроенных на пути нейтрино подобно нитке с жемчугом, чтобы перехватить половину частиц. Нейтрино не станут источником головной боли, а вот астероиды и кометы, врезавшиеся в Землю в геологическом прошлом, значительно повлияли на биологическую историю.

Но что же насчет астрологического влияния, изображенного, например, на данной гравюре, запечатлевшей соединение семи планет в Рыбах в 1524 году?3 На гравюре мы видим некое жидкостное влияние, которое, как полагали, вызвало наводнения и крестьянские восстания. (Ходят даже такие слухи, что в своих прошлых жизнях Рик Тарнас организовывал астрологические конференции специально для того, чтобы воспользоваться преимуществами этих мощных транзитов.) Сегодня вера в подобные астрологические влияния была заменена идеями, которые могут быть собраны в залах этой конференции или найдены в нынешней литературе [Прим. Мэнсфилда. Percy Seymour, The Scientific Basis of Astrology (New York, St. Martin’s Press, 1992)].

Обсуждаемая В. Мэнсфилдом гравюра изображена слева.

К сожалению, дискуссии об астрологии между учеными, критикующими ее, и теми, кто астрологию защищает, отличаются необычайной резкостью, горячностью и часто наполнены оскорбительными высказываниями. Существует довольно мало беспристрастных обсуждений проблемы и масса некомпетентности (poor scholarship) с обеих сторон.

Будучи еще молодым парнем, в 1975 году я с большим энтузиазмом относился к своим последним исследованиям в области астрофизики, но был также и глубоко задет тем, что многие из тех ученых, кем я восхищался сильнее всего, подписали подобное некомпетентное заявление против астрологии. Я знал, что они ничего не смыслили в реальной астрологии и не понимали ее исключительной значимости, но, несмотря на это, мне было больно, что мои научные отцы очерняли что-то важное для моей внутренней жизни. Сегодня, спустя более двадцати лет, меня это все так же огорчает, поскольку и от астрологов, которыми я столь восхищаюсь на этой конференции, приходится видеть выпады в сторону науки, — по причине все той же некомпетентности. Едва ли можно утверждать, что наука выше всякой критики, но в данном случае ни одна из двух сторон не работает с проекцией своей Тени.

Самый распространенный аргумент против астрологии со стороны науки начинается с того, что в природе существуют только четыре силы: гравитационное, электромагнитное, а также сильное и слабое ядерное <фундаментальные> взаимодействия. Только две из них, гравитационная и электромагнитная, представляют собой силы дальнего радиуса действия, то есть работают на макроскопических расстояниях. Электрические силы легко экранируются свободными зарядами частиц, а действие магнитных сил по мере увеличения расстояния ослабевает еще быстрее, чем действие силы тяжести. Стало быть, единственная сила для возможного объяснения астрологических влияний — гравитационная. И как в свое время продемонстрировал мой ныне покойный коллега Карл Саган, получается, что сила притяжения, существующая между доктором и медсестрой, намного больше, чем какие-то там силы от планет [anything from the planets]. Поэтому он сказал бы: «Ты не о положении Хирона должен волноваться, а о том, нет ли у тебя какой-нибудь медсестры в пятом доме или доктора в Козероге».

Такие аргументы хороши там, где они применимы, но в данном случае они слишком наивны. Подобные разрушительно однозначные способы физического объяснения астрологических влияний бьют мимо цели и не дают ничего, чтобы пролить какой-то свет на возможность более тонких идей. К сожалению, более сложные модели физического механизма для астрологических влияний, подобные предложенным Перси Сеймуром [Прим. Мэнсфилда. Percy Seymour, The Scientific Basis of Astrology (New York, St. Martin’s Press, 1992)], содержат слишком много спекулятивных допущений, не подкрепленных количественными данными, чтобы мы могли оценить их по достоинству. На нынешнем этапе это всего лишь обещание теории (a promise of a theory), но никак не полноценное количественное физическое объяснение.

Хотя мы в астрофизике тоже приветствуем умозрительные теории, — из-за самого характера нашей работы, — но, как правило, они являются лишь отправными точками для основных исследовательских усилий. Если бы предлагаемые теории для физического механизма астрологического влияния не были бы жертвами культурной войны, они могли бы считаться интересными отправными точками для более тщательного создания модели, пока что слишком сырой, чтобы за нее бороться. Однако, учитывая нынешнее состояние той проблемы, с которой я тут заигрываю, можно сказать, что в общепризнанных рамках сегодняшней науки возможна лишь незначительная поддержка идеи физического механизма астрологических влияний. И говоря это, я ощущаю себя полицейским на хиппи-фестивале в Вудстоке.

Тем не менее, я призываю всех тех, кто заинтересован в разработке физических объяснений для астрологического влияния, выжать максимум из своих идей. Однако я считаю, что сами попытки причинно-следственных картезианских объяснений астрологических влияний ошибочны. Я не верю, что астрологические влияния осуществляются через какой-то физический механизм взаимодействия между человеком и планетой. Такие объяснения уходят корнями в ньютоновский взгляд на мир, состоящий из независимых объектов, которые каузально (причинно) воздействуют друг на друга. Под каузальным воздействием я подразумеваю процесс, при котором одна строго определенная вещь осуществляет обмен энергией или информацией с другой. Например, гравитационное поле Луны или Солнца вызывает приливы. Или, если взять более психологический пример, мое беспокойное состояние является причиной того, что мое артериальное давление возрастает. Такие причинно-следственные взаимодействия очень далеки от нелокальной, акаузальной и интерактивной природы в квантовой механике. Дело не только в том, что картезианско-ньютоновские представления устарели, а квантовая механика более современна и точна во всех смыслах этого слова. Не менее важно и другое: поскольку астрология исходит из взгляда на мир как на единство, то его лучше всего понять с помощью квантовой концепции мира, которая ведь в самой своей основе предполагает акаузальную взаимосвязь, зависимость объекта наблюдения от наблюдателя и единство мира.

И хотя мне неизвестно квантовое объяснение астрологических влияний, но поскольку в качестве отправной точки для обсуждения этой темы квантовое мировоззрение подходит лучше чем что бы то ни было, я хотел бы очень кратко обобщить три его ключевые особенности. Во-первых, квантовая механика радикально акаузальна. Несмотря на ее беспрецедентную точность и широкую применимость, индивидуальные события не имеют здесь четко определенных причин. Эта дисциплина учит нас, что законы природы не нуждаются в причинности, – вот важный урок для астрологии4.

Во-вторых, в квантовой механике объекты не могут быть постоянно зафиксированы в точных пространственно-временных координатах. Например, сильно коррелированные (взаимосогласованные) системы частиц, которые тщательно изучаются в экспериментах, связанных с неравенством Белла, как представляется, демонстрируют мгновенное взаимодействие между своими частями. Иначе говоря, то, что происходит, скажем, в одной части лаборатории, мгновенно влияет на то, что происходит на другом ее конце, и наоборот. Удивительно, но такая корреляция не ослабевает и с увеличением расстояния между частицами, то есть не является причинной связью. Между такими двумя системами не происходит обмен энергией или информацией5. Можно было бы рассказать гораздо больше об этом глубоко загадочном явлении, чем это возможно сейчас, но я бы хотел дать следующую его краткую характеристику. Феномен нелокальности демонстрирует, что взаимосвязь между частями является более фундаментальной и более реальной, чем отдельность и определенность [isolated identity] самих частей. С точки зрения астрологии мы тут могли бы сказать, что наше взаимодействие с Космосом является более фундаментальным, более реальным, чем наше индивидуальное существование [isolated existence].

В-третьих, квантовые объекты не имеют четко определенных свойств, которые бы не зависели от процесса наблюдения. Здесь речь не просто о том, что наше наблюдение этих микроскопических систем нарушает их состояние, — но о том, что их состояние уже по самой своей природе [intrinsically] неопределённо, еще до всякого наблюдения. Другими словами, мы сами должны участвовать в <окончательном> определении мира через наше наблюдение. Астрологически мы здесь могли бы сказать, что, например, транзит – это не полностью определенная сущность, но скорее возможность опыта, активированная через наше участие в этом транзите.

Удивительно, но квантовая концепция мира – это не просто следствие из общепризнанной чисто математической формулировки. Другие концепции и эксперименты, не связанные с квантовой механикой, показывают, что природа настолько глубоко акаузальна и нелокальна, что любые будущие теории, альтернативные квантовой механике, должны будут точно так же включать в себя нелокальные связи, которые работают без обмена энергией или информацией между частями коррелированной системы, то есть безо всяких причинных связей. Это удивительный факт, который должен играть центральную роль в любых подходах к пониманию природы в целом и к пониманию астрологии — в частности. И это очень далеко от картезианско-ньютоновых представлений, которые лежат в основе современных попыток обнаружить чисто физический механизм астрологических влияний. Если требуется более полное изложение этих идей, чем я могу себе здесь позволить, то могу порекомендовать свою книгу. [Прим. Мэнсфилда. Victor Mansfield, Synchronicity, Science, and Soul-Making, (Chicago, IL: Open Court Publishing, 1995)] Мне бы хотелось завершить эту дискуссию словами о том, что хотя квантовая механика и не может предложить физического механизма для астрологических влияний, все же мы можем черпать вдохновение из глубокого единства, наблюдаемого в квантовой механике, не претендуя на то, что это единство <исчерпывающе> объясняет эффективность и астрологии [Прим. Мэнсфилда. William Keepin takes such a position in his article «Astrology and the New Physics: Integrating Sacred and Secular Sciences, The Mountain Astrologer, August/September, 1995, p. 12].

Плотин, великий неоплатоник второго века (поправка — третьего века н.э.; годы его жизни — 205-270 гг. — А.Ш.), задолго до квантовой механики предложил акаузальное понимание астрологии в своем прекрасном трактате под названием «Являются ли звезды причиной?» [Прим. Мэнсфилда. Plotinus: The Enneads, translated by Steven MacKenna (Burdett, NY: Larson Publications, 1992)]. В этой работе он доказывает, что звезды являются знаками, вестниками (announcers) или символами, но не причинами нашей судьбы. К сожалению, эта идея не была по-настоящему понята, что мы можем видеть на старой гравюре. Возможно, это нейтрино виноваты.

Продолжение читайте здесь.


1 «…интеллектуальную каску» — «intellectual hard hat». На американском сленге «hard hat» — это еще и «консерватор» (а иногда и что-то вроде «ура-патриота»). Но Мэнсфилд тут очевидно каламбурит, обыгрывая оба значения, поскольку ниже идет противопоставление бейсбольной кепке хиппи.

2 (Прим. А.Ш.) «Эти коллеги хотели, чтобы я принял их сторону в их культурной битве». Интересно отметить, что с просьбой подписать тот манифест против астрологии в свое время обратились и к Карлу Сагану. Известный популяризатор науки также отказался, но не по причине увлечения астрологией. В своей книге «Мир, полный демонов: наука — как свеча во тьме» он пишет:

«Меня покоробили некоторые формулировки, и в итоге я счел невозможным поддержать эту затею — не потому, что придаю астрологии какое-то значение, но потому, что считал (и по-прежнему считаю), что этот манифест был написан в недопустимо авторитарном тоне. Астрология подвергалась разносу за то, что родилась из суеверия, но ведь точно такого же происхождения и религия, химия, медицина, астрономия — список можно продолжить. Вопрос ведь не в том, из каких неполных и неверных сведений первоначально сложилась астрология, а в том, работает ли она сейчас.

Далее манифест затрагивал психологические побуждения людей, верящих в астрологию. Такими мотивами — например, ощущением беспомощности человека в сложном, опасном, непредсказуемом мире — можно объяснить успех астрологии среди доверчивых людей, но это опять же не имеет отношения к вопросу, работает ли она. Манифест подчеркивал: мы не нашли механизма, который сколько-нибудь убедительно объяснял «работу» астрологии. Это уже более важный аргумент, однако еще далеко не доказательство ошибочности этой «науки». <…> не стоит отвергать какую-либо гипотезу лишь на том основании, что механизм пока что неизвестен — хотя, если эта гипотеза противоречит давно известным законам физики, тут уж возражения ученых будут иметь большой вес».

3 (Прим. А.Ш.) Речь идет о великом соединении планет в феврале 1524 года, когда Солнце, Меркурий, Венера, Марс, Юпитер, Сатурн и еще не открытый тогда Нептун выстроились в знаке Рыб. Астрологи в эти дни ожидали многих бед, даже конца мира в результате потопа. В конце концов, рассуждали они, большое соединение планет 1345 года по прошествии всего лишь двух лет обернулось черной чумой.

4 «Эта дисциплина учит нас, что законы природы не нуждаются в причинности, — вот важный урок для астрологии». Ср. с высказыванием Аврелия Августина: «Чудеса не противоречат законам природы, а противоречат лишь тому, что мы знаем о ней».

5 «Между такими двумя системами не происходит обмен энергией или информацией», но при этом наблюдается факт взаимодействия.

Источник: Mansfield V.N. An Astrophysicist’s Sympathetic and Critical View of Astrology. А plenary talk given at the Cycles and Symbols Conference, «The Return of Soul to the Cosmos» in February, 1997 // The Mountain Astrologer. — 1997. — № 8.

Перевод: © И. Ефременков, © А. Шлыков, 2017. Авторы комментариев — философ и астропсихолог Игорь Ефременков (Журнал Экзистенциальной Астропсихологии) и астропсихолог Алексей Шлыков.

Оставить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.