Книга Марии-Луизы фон Франц «Космогонические мифы» (1972), состоящая из лекций, прочитанных ею в 1961-1962 годах в Институте Юнга, особенно интересна своими «отступлениями от темы», в которых внимательных читатель обнаружит многочисленные жемчужины аналитической психологии — замечания о толковании снов, нюансах психотерапевтической работы и воспоминания о Юнге. Ниже мы рассмотрим ряд таких примечательных выдержек.
"В Средневековье область известного мира всегда изображалась в центре, окруженная всеобъемлющими символами, а иногда даже демоническими фигурами: четыре ветра, дующие к центру, существа с надутыми щеками или что-то подобное. Эти карты наглядно демонстрируют, что везде, где заканчивается известная реальность, где мы соприкасаемся с неизведанным, мы проецируем архетипический образ" (с. 8).
«Как вы увидите, когда мы изучим несколько мифов о сотворении мира, иногда очевидно, что они представляют собой бессознательные и предсознательные процессы, которые описывают происхождение не нашего космоса, а начало сознательного восприятия мира. Это означает, что прежде чем я начинаю осознавать мир в целом или как часть своего окружения, мое бессознательное уже работает. Предсознательные процессы, которые происходят в человеческом существе до того, как его постигает это осознание, можно наблюдать в сновидениях и в бессознательном материале: как аналитик, вы иногда можете видеть за две недели или даже раньше, что сейчас приближается новая форма сознания, но сновидец пока не осознает этого. Это похоже на благую весть о начале осознания, которая приходит во сне, но еще не проникла в реальность. Две недели спустя сновидец скажет: «Теперь я понимаю, теперь я осознал что-то», а вы, зная его сновидения, видели, что это новое понимание, внезапное осознание, было приготовлено некоторое время назад в предсознательных процессах» (с. 11).
«Мотивы мифа о сотворении мира встречаются всякий раз, когда бессознательное подготавливает принципиально важный прорыв в сознании. Психическое развитие человека, по-видимому, похоже на модель физического развития ребенка, который растет не последовательно, а скачкообразно. Всякий раз, когда расширение сознания или перестройка сознания происходят внезапно, люди говорят о получении «озарения» или откровения. Когда все происходит более последовательно, то это не слишком заметно, и люди довольствуются лишь приятным чувством того, что они растут, плывут по течению жизни, при этом она кажется интересной. Но они не испытывают внезапных озарений или пробуждений. Когда совершается большой скачок вперед в развитии сознания, сперва приходят подготавливающие сны, обычно с мотивами мифов о творении.
И последнее, но не менее важное: знание мифов о творении необходимо при анализе творческой личности. Анализировать творческого человека — это большая проблема, поскольку такие люди часто ощущают себя невротиками, или в состоянии нервного кризиса, и проявляют все признаки этого. Но если взглянуть на материал их сновидений, то видно, что они невротики не потому, что не могут приспособиться к внешним или внутренним событиям в жизни, но потому, что их преследует творческая идея, и они обязаны сделать что-то творческое. Им не дает покоя творческая задача; внешне они ведут себя точно так же, как и другие невротичные люди, поэтому ставят себе диагноз невротика. Но проблема-то в том, что невозможно за кого-то что-то изобрести! <…> Существуют определенные подготовительные процессы, которые необходимо понимать, потому что из них вы можете, по крайне мере, получить некоторые указания относительно направления, в котором будет развиваться изобретение, и можете избавить свой анализ от мучительной траты времени. Вы можете служить ему (пациенту-ученому — А.Ш.), как собака, которая принюхивается и говорит: «Не туда, не на ту дорожку, а скорее вон туда!» (с. 20-21)
"…коренные жители острова приглашают шамана, когда замечают, что рис по каким-то причинам плохо растет. Шаман обходит поле, проговаривая при этом миф о сотворении мира, о том, как появился рис. <…> Конечно же, в данном случае происходит проекция на рис, которая едва ли оказывает на него какое-то влияние. Но это производит впечатление на людей. Когда они вновь узнают причину своего рождения, предназначение и смысл жизни, то снова могут жить дальше. Поэтому Юнг говорил, что никогда не лечил пациентов, которые прожили уже больше половины жизни, но так и не приблизились к вопросу ее смысла. Неважно, какая проблема привела к началу лечения; все восходит к этому конечному вопросу. Если человек знает, что его жизнь имеет смысл, то он способен стойко ее выносить. Человек способен вынести почти все, что угодно, при условии, что он видит в этом какой-то смысл" (с. 26).
«Юнг представляет человеческое сознание как нечто вроде поля, так сказать, магнитного поля. Как только материал появляется в области сознания, он попадает в сеть ассоциаций. Если я что-то знаю, тогда это связано с комплексом эго, через который, в свою очередь оно связано со всеми сиюминутными сознательными содержаниями моего сознания. Следовательно, если представить сознание в виде схемы, то поле осознания вмещает комплекс эго в качестве регулирующего центра. <…> Естественно, существуют расплывчатые границы, где я знаю, а где не знаю. Иногда я знаю, а иногда нет, в зависимости от интенсивности, с которой что-то проникает в сознание эго. …в нашем поле осознания, как правило, есть центр, на котором фокусируется свет сознания эго, а вокруг есть тусклые и полностью бессознательные области, где вы могли бы сказать только, что там находится бессознательное, поскольку оно не входит в поле сознания» (с. 56-57).
«Юнг говорил, что он не нашел ни одного архетипа, у которого не было бы соответствующего инстинкта. Это подтверждает подозрение о скрытой связи, о которой говорилось выше. Если вы движетесь к духовной цели, вы переживаете архетипические образы, их волнующий смысл, обогащаете свой внутренний мир; если вы движитесь к противоположной цели, тогда вы переходите к действию, инстинктивной активности, к выполнению какого-либо действия в физической реальности. Такие крайние проявления не обязательны, обычно человеческое сознание смещается. Можно сравнить эго с лучом света, который двигается вдоль шкалы, приближаясь то к одному концу, то к другому, а иногда держится в середине спектра. Приведу пример, который я упоминала ранее: когда строила свой дом, импульс к строительству исходил из архетипической идеи, которая была у меня в голове, но в процессе строительства я слишком сильно погрузилась в противоположный слой и стала абсолютно похожа на животное, строящее свое гнездо, потерявшееся в «безумии» строительства, а потом мне приснился исправляющий сон, напомнивший мне о другой цели, о вечном доме в потустороннем мире. Мое эго-сознание слишком сильно переместилось к инстинктивному краю шкалы, и по неизвестным причинам мне не позволили этого сделать. Как и почему возникает этот запрет, никто не знает, так как много людей счастливо выполняют физическую деятельность и забывают о другой стороне совершаемых процессов, не получая предупреждающих снов. Итак, то, что является регулирующим фактором, который заставляет человека больше придерживаться одной цели или стремиться к другой, относится к тайнам процесса индивидуации. У человека есть определенная структура, которую нужно осознать, и он не может превзойти внутренний закон» (с. 62-63).
«Важно знать качественное различие между творением, начинающимся сверху и творением, начинающимся снизу. Если во сне творение представляется как восхождение снизу вверх, то следует ждать чего-то иного, нежели в случае с мотивом творения сверху вниз. Я помню сон одного мужчины: приземляется космический корабль, из которого выходит красивая женщина и начинает побуждать его к определенным действиям. Это современная пародия на старый сюжет о нисхождении огнве1. В снах нашего времени в роли подобных образов часто выступают космические корабли. В этом случае можно с относительной уверенностью… ожидать, что после появления этого опыта в сознании (когда этому человеку снился сон, в его сознательной жизни не происходило ничего особенного), он примет форму эмоционально нагруженной идеи, чего-то такого, что будет воспринято как озарение, внезапное пробуждение, новое осознание и т.д. Оно примет, как мы говорим, эмоциональную ментальную форму; если процесс творения представляется восхождение снизу вверх, то вполне может случиться, что первым осознанием сновидца будет то, что он выполнит какое-то действие в реальности, символическое значение которого он поймет лишь после свершения. Он внезапно склонится к покупке лодки или занятию греблей, захочет построить дом, или испытает сильный порыв к какому-то действию, а затем, может даже много позже, когда действие будет выполнено, удивится и начнет размышлять о символическом значении. Но сначала возникнет порыв к совершению действия в физической реальности» (с. 64-65).
«Таково, скажем так, творение сверху. Оно означает реализацию архетипических идей, берущих начало в бессознательном, а затем воплощающихся в реальность через сознание. Своего рода нисхождение, ибо, если смотреть с точки зрения нюансов чувств, оно напоминает угасание, ухудшение первоначального внутреннего видения.
Рассматривая творение снизу, можно было бы сказать, что креативность находится в теле. Такие люди страдают от психосоматических симптомов, которые в основном влияют на те функции, которые контролируются симпатической нервной системой2, например, на область живота: они страдают от болей в животе, спазмов желудка и так далее. Таким людям может помочь телесная работа без сознательного намерения, например, лепить из глины, или водить карандашом или кисточкой по листу, от края к краю, или просто совершать ритмические движения, как это делал бы ребенок. Также можно предложить совершать движения под воздействием импульса.
Все творческие импульсы берут начало в бессознательном, но далее следует качественное различие между тем, откуда они приходят, сверху или снизу. Если импульс приходит сверху, люди переживают его как идею или вдохновение, и он всплывает в их сознании в виде образа или идеи. Затем они сталкиваются с проблемой реализации. Если импульс приходит снизу, то он похож на зов из глубин тела, из неизвестного, и часто сопровождается психосоматическими симптомами.
Важно знать качественное различие между двумя формами творения. Например, если у пациента во снах присутствует мотив восхождения снизу, то вы должны уделить внимание тому, что, если намечается некий инстинктивный порыв к какому-то действию, пациент не должен его подавлять, так же как и уходить в себя, говоря, что это всего лишь символы и он их понимает, так что ему не нужно ничего делать. Иногда для целей творчества абсолютно необходимо сделать что-то физически, а только потом переходить к символическому значению. <…> Но при переживании импульса сверху нужно скорее иногда предупреждать анализируемого, чтобы он не слишком увлекался повышенными ожиданиями, и что у него уже случилось великое озарение, о котором он должен рассказать миру и так далее, и что он должен быть открыт новому прозрению, которое придет к нему свыше и рассвет — чудесное слово! — озарит его» (с. 66-67).
«Неизвестно, почему новое творческое содержание из бессознательного входит иногда через одну дверь, а иногда через другую. У меня есть только одна подсказка возможной причины. Однажды мне встретился миф индейцев Северной Америки, в котором великий бог желал научить своих людей тайным медицинским знаниям, но не мог заставить их услышать себя и передать им тайну, тогда он обучил выдру и передал ей знания о лекарственных травах, медицинских ритуалах, о святилище для обрядов, а затем именно выдра обучила этому людей. В этом мифе и содержится та самая подсказка. Верховный бог — Меннебош — пытается передать что-то людям, но безуспешно, ввиду некоего препятствия. В мифе не объясняется, что оно собой представляет: то ли люди слишком глупые, то ли еще что; поэтому он обращается к природе и обучает животное, поскольку другого способа не было. Таким образом, причина, по которой иногда новое знание приходит к нам через одну дверь, может заключаться в том, что другая заблокирована. Препятствие духовному происходит в основном из-за догматизма — религиозного, научного или мировоззренческого догматизма того или иного рода. <…> Как только сознание человека принимает абсолютно догматичную форму неприятия тайн окружающего мира и психе, то, естественно, один конец нашего спектра оказывается заблокированным. В этих обстоятельствах я часто видела, что архетип, который хочет, чтобы его заметили, должен проявляться через выдру. Так архетипическая констелляция может вызывать физические симптомы, поскольку недостаточно широты взглядов, чтобы сказать: «Да! Почему бы и нет?» Необходима определенная гибкая непредубежденность, чтобы получить откровение от духовного бессознательного, но если путь прегражден догматизмом, а на фоне существует сильная констелляция, тогда архетип может использовать выдру Меннебоша и каким-то образом воздействовать на тело. Вы не можете глотать, или у вас появляется другой неприятный симптом. Это значит, что ваше тело, ваше животное, пытается донести новый смысл» (с. 67-68).
«…в нашей душе присутствуют оба Бога творения, и мы должны понимать, что каждый из них содержит как «за», так и «против», и это является неразрешимым парадоксом человеческого существования. Я затрагиваю эти противоположности только для того, чтобы показать, что мотив двух творцов включает одну из самых глубоких проблем человечества, а именно сомнительность3 развития культурного сознания в человека» (с. 102).
"Юнг пошел даже дальше, он писал: "Демонические силы являются архетипами на начальной стадии продвижения к сознанию". Это значит, что все архетипы, как только они начинают свое продвижение к сознанию, имеют демонический аспект. И только когда порог сознания пройден и содержание интегрируется, его положительное значение становится видимым. Получается, что демоническое не является абсолютным. Скорее, одной из ступеней, которую проходит бессознательное содержание на пути к сознанию. Это объясняет, почему творческие люди часто подвержены воздействию демонических, зловещих сил, ибо в них архетипическое содержание пересекает порог сознания. Именно поэтому можно часто наблюдать, что до творческой конкретизации происходит творческое расстройство, и возникают определенные демонические импульсы" (с. 136).
«…определенный баланс существует всегда, и всякий раз, когда планируется прогресс или расширение сознания, предыдущий баланс должен быть уничтожен. Поэтому в терапии мы говорим о кризисе лечения, когда люди, подвергаясь анализу, часто жалуются, что их состояние все хуже и хуже, что до анализа все было более-менее терпимо, но все стало значительно хуже, и они почувствовали, что никогда не должны были касаться психологии. Вскоре после начала анализа родители иногда приходят и говорят, что раньше их сын или дочь были, по крайне мере, выносимы, но сейчас больше просто невозможно находиться с ними в одном пространстве. Невротический баланс нарушается процессом привнесения новой формы сознания, и только когда новая расширенная форма сознания становится доминантной, конфликт начинает утихать» (с. 144).
«Процесс построения эго может быть нарушен. При шизофрении, как хорошо известно, эго-комплекс не может больше находиться в позиции главного офиса, так сказать, и тонет среди конфликтующих архетипов. Эго тонет в коллективном бессознательном и поглощается архетипическими паттернами. Тогда происходит распад личности, и наступает момент, когда войны богов и войны титанов начинаются вновь. Я часто замечала, что когда я ссылалась на космогонические мифы, люди, не имеющие психиатрического опыта, думали, что эти мотивы в мифах выглядят очень странными и далекими от реальности, тогда как для людей с психиатрическим опытом они кажутся очень знакомыми. Это объяснимо, потому что если для человека существует шанс выбраться из шизофренического эпизода, то в нем можно заметить все процессы мифа о творении. Если пациент преодолевает свое состояние, его сознание восстанавливает себя само, и ему начинают сниться сны-мифы или мотивы из мифов о творении, которые указывают на то, что сознание выстраивается снова, а вместе с ним и осознание внешней реальности. Естественно, очень важно понять эти процессы, и тогда можно поддержать сознание эго пациента, так как оно возрождается и вновь создает функцию реальности.
Комплекс эго, если он поглощен войной богов, можно сказать, беспомощно лежит среди трупов на поле брани; титаны и боги перешагивают через него и бьются поверх него. Если люди преодолевают этот эпизод, то они очень часто говорят, что всегда присутствовали, но не могли проявить себя. <…> Это было утопление эго! Оно существовало, но лишь в виде потенциальной возможности; оно имело определенный уровень осознания того, что происходит, но не могло занять доминирующую позицию над хаосом и богами. Это объясняет также потрясающие изменения настроения. Порой доминирует положительный бог, Эйфория, а в следующий момент к власти приходит дьявольский Титан; регулирующее эго при этом — слабое и беспомощное существо, которое больше не проявляется в хаосе. Эго захвачено архетипическими силами.
Возможность конфликта, возможность того, что изначальное единство может расколоться — по-видимому, одна из причин формирования эго как контролирующей силы. Эго в этом случае имеет изначальную функцию противодействия хаос и распаду на бессмысленные конфликтующие паттерны. Это его положительная функция, и поэтому сознательный человек адаптируется лучше» (с. 155-157).
«Как мы знаем, Юнг… воспринимал психологические факты с каузальной позиции и с финальной позиции. Например, мы рассматриваем невроз, вызванный определенным родительским или детским опытом, в фрейдистском смысле, и затем рассматриваем его с финальной позиции и спрашиваем: «С какой целью?» Мы считаем, что невроз имеет как причину, так и цель, и его цель чаще всего — формирование более высокой формы сознания. Конфликт — причина более высокого сознания. Вы легко обнаружите его при попытке лечения другого. Приходит господин X, у которого конфликт, но если он выходит из конфликта должным образом, то впоследствии становится более сознательным. Позиция его сознания будет более высокой, но если он не преодолеет конфликт, то тот возникнет снова. Если смотреть с финальной позиции, то конфликт возник с целью достижения более высокого сознания.
Каждая из позиций имеет свою долю правды. Первая, каузальная, является очевидной. Естественно, каждый конфликт толкает к более высокой форме сознания. Но финальная цель не очень ясна, если вы не слишком хорошо умеете интерпретировать сны. Например, может так случиться, что человек находится в мирном, хорошо обустроенном положении, когда все идет хорошо, но вдруг ему снится надвигающийся конфликт. Тогда он удивляется, почему. Какого дьявола намечается конфликт, когда все хорошо? <…> Человеку снится конфликт, вы интерпретируете его, и анализируемый отвечает: «Но нет у меня конфликта! Я в порядке!» Я же говорю: «Подождите». Двумя днями позже конфликт достигает критической точки. У человека возникает конфликт, и сон предупреждает об этом заранее. У вас появляется оправдание рассмотрения конфликта с конечной точки зрения. Но, конечно, это только вариант взгляда на ситуацию. Ни причинность, ни финальность не могут быть объективно доказаны» (с. 157-158).
«Страх одиночества лежит в основе фобии тюрьмы. Существование в течение длительного времени в тюрьме в одиночестве — это то, что многие люди не могут вынести, потому что боятся сумасшествия. Это те люди, которые не в состоянии позволить бессознательному в роли «чего-либо», на что они могут опереться. Единственный способ преодолеть такой иррациональный страх — это попытка визуализировать бессознательное или дать ему говорить и слушать, позволить ему вам рассказывать; затем вы можете преодолеть первый иррациональный страх ощущения, что если вы слышите голоса и так далее, вы сходите с ума. Если вы можете вынести этот первый удар, который кажется невыносимым для рационального ума, то фобия тюрьмы, или что бы это ни было, легко преодолевается. Это вопрос выдерживания первого удара. Но прежде чем бессознательное достигнет такой степени нагрузки, что оно прорывается наружу в виде галлюцинаций или голосов, обычно возникает состояние высочайшего напряжения, и такой иррациональный страх захватывает одинокого человека» (с. 169).
«…страх, согласно нашему индийскому мифу, — основа творчества. Каждый, кто не может противостоять неизвестному, разумеется, не способен создать что-то новое, или позволить возникнуть чему-то новому, чему-то творческому. Если он не может выдержать предварительную стадию паники или страха, он никогда не станет творческим, и это одно из препятствий на пути творчества. Некоторые люди никогда не могут пережить это тяжелое испытание, когда их одолевает неизвестное, и по этой причине не могут включиться в активное воображение, разговаривая с бессознательным» (с. 172-173).
"Образ золотого зародыша или яйца, возможно, не так сложно понять психологически, как некоторые другие образы, потому что мы можем легко распознать в нем мотив предсознательной целостности. Это психическая целостность, понимаемая как то, что существовало до возникновения эго-сознания или любого вида разделения сознания. Это архетипическая идея, которая в философии лежит в основе аристотелевской концепции энтелехии4, зародыша, содержащего в себе все сущее. <…> Мы видим яйцо также и как образ самости, но в еще не реализованной форме. Это, так сказать, лишь зародыш, то есть нечто потенциально существующее, возможность воплощения, но не сам объект.
Как только возникает образ яйца, он ассоциируется с идеей концентрации: тапас, размышление и рождение разума. Если появляется этот мотив, он не отражает слишком примитивное психологическое состояние, поскольку он уже результат определенной концентрации внимания. Я видела то же самое на практике при анализе: мотив яйца очень часто появляется в состоянии, когда можно сказать, что у человека впервые появляется шанс размышления о себе. Иногда люди практически неспособны по-настоящему задуматься о себе.
<…> Момент рефлексии, возможность стать осознанным — потому что только таким образом возможен прогресс в сознании — момент рождения солнца из яйца. Когда яйцо появляется во сне, тогда вы знаете, что этот момент приближается, что происходит рождение осознанности как акт саморефлексии, по крайней мере, возможно, оно уже констеллировалось. Либидо сконцентрировано в одной точке, и теперь оно может вырваться наружу. <…>
Следовательно, мотив яйца часто мифологически связан с мотивами света и восхода солнца, или появлением Фанеса5, сияющего Бога, потому что он сочетается с идеей внезапного озарения. Прогресс в сознании возможен, и благодаря этому весь мир обновляется. Мы знаем, что каждый раз, когда человек добивается реального прогресса в сознании, совершается эволюционный скачок к более высокому уровню сознания, весь мир для него меняется: меняются отношения, взгляд на внешний мир и на его собственную ситуацию. Это полное перерождение мира. Мотив золотого зародыша или яйца показывает констелляцию этой возможности благодаря огромной концентрации энергии в этом едином центре» (с. 203-206).
Рекомендуемые статьи со схожей тематикой:
Исцеляющее начало внутри нас: подходы Юнга и Грофа
Аналитическая психология Юнга как универсальный растворитель
Работа со сновидениями – основной способ диалога со своим бессознательным
Мария-Луиза фон Франц о проекциях, личном и коллективном бессознательном
Поколения юнгианцев и постъюнгианцы — новая систематизация
1 Согласно представлениям одного из североамериканских племен доколумбовой Америки (ирокезов), на твердой, невидимой поверхности земного свода живут онгве — духи, прообразы всех земных существ. Представления ирокезов сопоставимы взглядам знаменитого древнегреческого философа Платона, который верил в существование мира идей, блеклые тени которого проявляются в земных вещах и явлениях.
2 Симпатическая нервная система – один из основных отделов вегетативной нервной системы – активируется во время стресса. Она готовит тело к ответу на вызовы сложных обстоятельств, замедляя при этом основные функции организма, такие как пищеварение, которые являются более низким приоритетом на данный момент. Если симпатическая нервная система усиливает обмен веществ, повышает возбуждаемость большинства тканей, мобилизует силы организма на активную деятельность, то парасимпатическая система способствует восстановлению израсходованных запасов энергии, регулирует работу организма во время сна.
3 Скорее более подходящим по смыслу словом была бы не сомнительность, а неоднозначность.
4 Энтелехия — в философии Аристотеля это название внутренней силы, потенциально заключающей в себе цель и окончательный результат; например, сила, благодаря которой из грецкого ореха вырастает дерево. По Аристотелю, душа есть первая энтелехия организма, в силу которой тело, располагающее лишь «способностью» жить, действительно живёт, пока оно соединено с душою.
5 Правильный перевод на русский не Фанес, а Фанет. Фанет — божество-демиург в орфической теокосмогонии (VI век до н. э.); мужеженское живое существо, родившееся из мирового яйца, которого описывают как четырехглазого, имеющего золотые крылья, головы быков по бокам и змею на голове. Его имя означает «являться», именуется также ключом ума и проливающим обильный ливень.
Источник: Фон Франц М.-Л. Космогонические мифы. — М., 2024. — 320 с.